Есть несколько причин читать как можно меньше и как можно реже брать
в руки книгу. Все они весомые. От чтения, как со страниц книг, так и с
монитора, устают глаза, а значит, портится зрение. Еще осанка
ухудшается, позвоночник болит, когда долго над книгой сидишь или даже
лежишь на диване. А кому хочется выглядеть сутулым и неспортивным?
Книги сейчас стоят довольно дорого, и, если покупать все новинки, их
приобретение - ощутимый удар по бюджету. Согласны? И, наконец, самое
главное: от долгого и регулярного чтения серьезной литературы
происходят необратимые изменения в голове. Александр Сергеевич
Грибоедов такое проявление заметил и сформулировал его четко и коротко:
наступает "горе от ума". Наверное, это и есть основной аргумент против
привычки неторопливо или запойно - как кому нравится - переворачивать
книжные страницы. Здесь я ничего нового не открыл, уважаемый читатель
моей колонки, это вы и без меня знали.
Но есть одно маленькое
"но". Про него и расскажу. Может быть, оно перечеркнет все то, что
написано выше. И я, и моя жена книги читаем, как зимой, так и летом.
Читаем, разговариваем, обсуждаем. Бывает, что и цитируем друг другу,
приводим понравившиеся фразы как аргументы в спорах. Ведь в любой семье
споры возникают, и каждый норовит свою точку зрения отстоять. Вот
тут-то хорошая, хлесткая цитата из классики, позаимствованная мысль
иногда и становятся самым веским аргументом, приносящим победу. Но даже
если и не спорить, то люди читающие употребляют в разговоре очень много
цитат, фразочек, мыслей, интонаций, взятых у писателей и поэтов.
Замечали? И мы с женой не являемся исключением, часто книжные фразы в
разговор вкручиваем. Во-первых, экономия времени - ведь за каждым
выражением и характеры стоят, и ситуация. Сказал - и все вроде понятно.
Дочка нас слушала, а понять не всегда и могла. Приходилось
растолковывать долго и нудно, название книги говорить, имя автора
вспоминать, сюжет пересказывать...
Нынешним летом дочка
набрала на свои трехмесячные каникулы книг. Тяжело было те книги тащить
в деревню, но произошло следующее. Она сидела в деревенском доме у окна
и читала. То засмеется вдруг, то насупит брови, то вскрикнет и нас с
женой слушать заставляет, читая вслух понравившиеся места. Нам все ее
открытия давно известны, но и мы улыбаемся, а иногда отмахиваемся. И
если раньше жена обзывала меня Плюшкиным, когда я отказывался какую-то
старую вещь выбросить, то ребенок смотрел удивленно, - теперь же дочка
смеется. Она уже знает, кто такие Плюшкин, Манилов, Собакевич и
Коробочка. Я говорил: "Мамаша, пойдемте в закрома, а если далеко - я
могу машину" - дочка только пожимала плечами, реакция ее была слабой.
Сегодня она в разговоре, так же как и мы с женой, абсолютно спокойно
произносит: "Вы, я вижу, бескорыстно любите деньги", "Шура, запускайте
Берлагу!" или "Вот наш ответ лорду Чемберлену". Она "просекает"
ситуацию и тут же выдает цитату из классики. Местные деревенские
пьяницы, которые обычно ходят парой и часто попадаются на глаза, стали
у нее Сашхеном и Альхеном. Гоголь переплелся с Ильфом и Петровым,
"Женитьба" отразилась в "Двенадцати стульях", а фразы вошли в обиход
дочки органично, словно она их всю жизнь знала. Некоторые метафоры,
сравнения и наборы фамилий мы с женой забыли. Так вот теперь дочка, как
мы раньше на нее, смотрит с укором на нас. И в ее удивленном взгляде
читается: "Ну как же так, это же фраза, сказанная великим комбинатором
Шуре Балаганову..." Или голодным отцом русской демократии. Или слова,
произнесенные хвастливым помещиком Ноздревым обескураженному Чичикову.
Строчки Якуба Коласа из прочтенной "Новой земли" она теперь произносит
к месту и с видом знатока. А вслед за Коласом были прочитаны Хемингуэй
со Скоттом Фицджеральдом...
Вы поняли, читатели, о чем я
хотел сказать. Правильно, теперь наша семья заговорила на одном языке,
все стали лучше понимать друг друга.
