НАМ 12 ЛЕТ
беЛн.бу - Белорусский, народный портал

Интерес к профессии заготовителя возник у меня из–за... нелогичности. Подруга как–то в разговоре о профессиях (и главным образом о зарплатах) обронила: на приеме вторсырья и дикоросах можно за сезон заработать 7 миллионов и больше. Тем не менее вакансий на место — предостаточно. Нелогично. Однако стоило на один лишь день вжиться в роль, и изнанка профессии многократно дополнилась противоречивыми нюансами и оттенками.

Место работы — не чистый офис со светлыми окнами и фикусами в кадке, но и не пыльная угольная шахта. Никакого специального образования должность не предполагает, но обязывает к коммуникабельности и личной активности. Форма одежды (если не считать плотного халата, который в такую жару сродни шубе) — свободная. Контингент, с которым приходится работать, — люди сознательные и ответственные. Работа постоянная, чего не скажешь о заработке. За три летних месяца он действительно может подскочить в сумме до 7 — 8 миллионов. Зато поздней осенью, зимой и в начале весны зарплата на порядок ниже. Хотя и здесь есть нюанс. Зарплату заготовителя формирует главным образом процент выручки от сданного населением на переработку вторсырья, ягод и фруктов. А значит, работник лично заинтересован в том, чтобы земляки все «ненужное» — будь то макулатура или металлолом, старые автомобильные аккумуляторы или тряпье — несли не на свалку, а в заготпункт. Никто не внакладе: сдатчику — деньги, приемщику — зарплата. Именно поэтому рабочее место заготовителя весьма условно. Часто ему приходится буквально идти в народ. Лишь одно утверждение сомнению не подлежит: работа эта, несмотря на все противоречия, временами бывает очень даже приятная, окутанная сладким ароматом спелых яблок. Как в эти дни, например.

Всякая погода — благодать

За полчаса до Узды хлынул дождь. Упругие струи вдрызг разбивались о лобовое стекло автобуса, придорожные канавы на глазах заполнялись мутной водой. Небо до самого горизонта затянуло серой простыней. Ни одного разрыва. Какая досада! За полтора месяца летний зной иссушил землю на метры вглубь. Земле влага нужна, как нам воздух. Но почему в самый разгар яблочного сезона, когда у заготконтор выстраиваются очереди из желающих сдать опад? Почему именно сегодня? Этак вся моя работа пойдет насмарку. Кому захочется мокнуть под дождем, собирая опавшие яблоки, пусть даже речь идет о легких деньгах? Под аккомпанемент невеселых мыслей и дождевой дроби въехали в Узду.

За дощатыми заборами аккуратных усадеб взору открылся яблоневый рай. Старые раскидистые деревья и молодые 3–летние саженцы одинаково гнулись под тяжестью вызревающих плодов. Говорят, яблони обильно плодоносят через год. Нынешний выдался урожайным. У заготовительного приемного пункта Узденского райпо, вопреки моим опасениям, наблюдалось оживление. Под дождем, который, казалось, не ослабевал, а, наоборот, прибавлял в силе, Сергей Панченко (мой напарник на сегодня) устраивал на весы «жигуленок» с прицепом, доверху груженным мешками с яблоками. Взвесили — опорожнили мешки в специальный отсек под навесом — еще раз взвесили «тару» — разница 530 килограммов и есть чистый вес яблок. Густой аромат недозревших антоновок расплывался в мокром воздухе на многие десятки метров. У другого входа в пункт рабочий помогал загружать фруктами трактор.

— Сегодня уже вторую машину, между прочим, отправляем в Червень, — отсчитывая деньги водителю «жигуленка», успевает ввести меня в курс дел Сергей Сергеевич. — Яблок нынче — хоть отбавляй. План перевыполним однозначно.

План по яблокам у Панченко на этот год — 500 тонн. За две недели с начала сезона в отсеке заготпункта уже побывала и отправилась на перерабатывающие предприятия 101 тонна опада. Впереди еще август, сентябрь, начало октября. Я же в уме просчитываю нехитрую арифметику формирования зарплаты заготовителя: 4 процента выручки от каждой принятой тонны идет в кошелек работника. 100 тонн — примерно 600 тысяч. 500 тонн — около 3 миллионов. Только на яблоках! Казалось бы, деньги сами плывут в руки. Не тут–то было. У Панченко полно «конкурентов». Фрукты и дикоросы принимают и в магазинах системы потребкооперации, и еще в двух заготовительных пунктах в Узде и двух на районе того же райпо, и разъездные бригады, и заезжие заготовители. Этим летом за узденскими яблоками приехали «коллеги» из Слуцка и Копыля.

— А что тут такого? — не в обиде на конкурентов Панченко. — В прошлом году у нас был неурожай, так я сам на Копыльщину ездил. Все–таки мы в одной связке работаем, одно дело делаем, и план по заготовкам выполнить нужно каждому. А яблоки? Яблок на всех хватит!

Словно в подтверждение этих слов в дверном проеме нарисовалась взъерошенная мокрая голова пацаненка лет 14. «Яблочки примете?

 — весело шмыгнул носом подросток. — У бабули весь сад ими усыпан. Сегодня хотели собрать, а тут дождь: жалко, если сгниют...»

В день на заготовительный пункт привозят 10 — 15 тонн яблок, еще 30 тонн ежедневно собирают магазины.

Работа с мужским характером

Дождь закончился, и к пункту потянулись местные жители: кто на велосипеде привозил тугие мешки, кто катил на тачке. Во дворе выстроилась шеренга из автомобилей. С авоськами сюда не ходят: овчинка выделки не стоит. Килограмм яблок — 150 рублей. Чтобы почувствовать деньги — нужен как минимум мешок. К слову, в неурожайные годы цена на антоновки и каштели вырастает на порядок.
После отгрузки яблок в отсеке образовалась внушительная брешь. Опад надо разровнять, чтобы он не пересыпался через загородку. И делать это надо быстро: народ все прибывает. Но легко сказать! В яблоках ноги вязнут, как в зыбучем песке. Несколько раз мне лишь чудом удавалось удержать равновесие. Круглая, неровная груда то и дело норовила уйти из–под ног.

— Тут сноровка нужна, — посмеивался надо мной Панченко, но за помощь был искренне благодарен. У самого Сергея Сергеевича опыт в этом деле 12–летней выдержки.

Среди узденских заготовителей — он почти старожил, да еще и продолжатель семейной династии. В деревне Свиталовка в заготпункте больше 20 лет работает его мама, Лариса Михайловна. Там же заготовками занимались ее отец и старшая сестра.

— Как же так, — пытаюсь вызвать коллегу на откровенность. — Возиться с бумагами (немалая часть работы заготовителя — это заполнение всевозможных накладных, приходно–расходных ордеров, работа со справками. — Авт.) и получать нестабильную зарплату в течение года — вроде как–то не по–мужски.

— Вообще–то у меня много специальностей. Я и слесарное дело знаю, и в электрике разбираюсь. Судьба забросила в Новосибирск, там женился, дети родились, — не поддается на провокацию Сергей Панченко. — А потом обстоятельства заставили вернуться в Беларусь. В Узде не больно–то устроишься на работу — предприятий крупных, считай, нет, кроме сельхозтехники и ПМК. А в заготконторе были вакансии. Я вам скажу, что вы очень ошибаетесь насчет «немужской» работы. Тут как раз таки характер нужен. Городок небольшой, все друг друга знают. Пункт работает с 9 до 20 с перерывом на обед, в субботу — до 12. Некоторые не успевают «сдаться» в это время. Тогда звонят домой. И в выходные, и глубоким вечером. Приехал, например, дачник. Яблоки собрал, пункт закрыт, а завтра на работу. Ну не пропадать же товару. Приходится идти ему навстречу. В пик сезона  и сами без выходных работаем. Но слабины все равно давать нельзя. Случается реально характер показывать, особенно когда клиенты очередь между собой поделить не могут. Тогда делят кулаками. Редко, но бывает. А что до зарплаты... Так кто в доме должен быть добытчиком, как не мужчина? На заготовках «добыть» зарплату — возможностей масса.

Кролик — это еще и ценный мех

Лисички, черника, брусника, клюква, яблоки, алыча, рябина, макулатура, тряпье, металлолом и даже кроличьи шкурки. Что только не перерабатывают пищевые концерны и промышленные предприятия! Чего только не принимают заготовительные пункты потребкооперации! Спрос, как известно, рождает предложение. Падает спрос — и предложений соответственно становится меньше.

— Раньше мы в гораздо больших объемах заготавливали, например, шкурки кроликов. И сейчас могли бы, но сбыть некуда — предприятиям они не нужны, — вспоминает былые времена заместитель председателя правления Узденского райпотребсоюза по заготовкам Галина Ломако. — Но не только в переработчиках дело. Сейчас подход изменился к заготовительным пунктам. Сюда приходят старики и среднее поколение, те, кто еще разводит сады, умеет считать каждую копейку, потому что зарабатывает ее потом и мозолями. Молодые, особенно городские жители, в лес за черникой, на болото за клюквой не пойдут. И дачи сейчас модно газонной травой засевать, а не плодовые деревья сажать. И макулатуру проще выбросить в мусоропровод, чем принести на заготовительный пункт. Жаль, что организованные сборы макулатуры в школах, например, как было в мое время, теперь скорее для проформы.

Ближе к концу рабочего дня на велосипедах подкатили две девочки–сестрички. Спешно сбросили на весы полтора мешка зеленых антоновок. Будто стесняясь, забрали деньги.

— Девочки, откуда яблоки? — пытаюсь вдогонку заговорить с ними.

— У бабушки в саду насобирали, — хихикнули в ответ.

— А деньги на что потратите?

— На мороженое и газировку. Что легко пришло, должно легко и уйти, — сразили наповал глубокой потребительской философией и укатили прочь...

В зеркале профессии: заготовитель.

Работающие: любой желающий трудоспособного возраста.

Зарплата: зависит от объема заготовленной продукции.

Зимой, как правило, — 600 — 700 тысяч; летом — до 7 — 8 миллионов.

Плюсы: работа «живая», с населением;

зарплата зависит от активности самого заготовителя.

Минусы: нестабильный заработок;

в пик плодово-овощного сезона работа без выходных.

СМИ Портала Беларусь Сегодня: SB.BY