На прошлой неделе ехал в метро от остановки «Институт культуры» до
«Академии наук». Там, в вагоне, и сделал открытие. Кому–то оно
покажется забавным, а кто–то задумается, вспомнив свое — глубоко личное
и почти интимное...
Так вот, об открытии. Теперь я знаю, что
всех нас объединяет. Всех девять с половиной миллионов людей (итоги
последней переписи населения), проживающих на территории Республики
Беларусь. Младенцев–грудничков и совсем несмышленых я в счет не беру,
хотя через пару–тройку лет и они со мной согласятся. Не возьму на себя
смелость и не стану утверждать, что это и есть национальная идея. Та, о
которой так много пишут и говорят, которую пытаются сформулировать
умные люди. Но то, что произошло, чему я стал свидетелем, меня
поразило. Чувство, мной пережитое, находится над религией, над
национальной и половой принадлежностью, над политическими взглядами,
над возрастными различиями и уровнем образования. Короче, над всем, что
людей может разделять и разделяет.
А произошло следующее. В
вагон, уже изрядно заполненный пассажирами, скромно вошла троица в
ветровках и резиновых сапогах. Мужчина пенсионного возраста, моложавая
женщина с румяным лицом и парнишка лет двенадцати–тринадцати. Возможно,
что это дед, невестка или дочка и внук. У мужчины на плече был тощий
старомодный вылинявший рюкзак, а на голове серая кепка. Каждый из троих
держал в руках большую корзину, полную грибов. Да не лишь бы каких, а
отборных! Ножки грибов были обрезаны по шляпки. Боровики, подосиновики,
подберезовики и маслята. Вот что заполняло вместительные корзины
удачливых грибников. Остро запахло осенним лесом, утренним туманом,
даже паутинку захотелось снять с лица... А может, это мне только
показалось, может, волнующий запах возник от вида всего этого
великолепия в корзинах.
Лица пассажиров посветлели. Словно в
вагоне дополнительные лампочки вспыхнули. Многие начали растерянно, как
дети, улыбаться, моргать, переглядываться. Вагон ожил. «Грибы пошли!» —
послышалось на разные голоса со всех сторон. «Точно. Грибы пошли!»
И
был в тех с разной интонацией промолвленных, выдохнутых, вырвавшихся из
груди простых словах настоящий религиозный экстаз. Было неподдельное
удивление, умиление, детский восторг и восхищение чудом, которому они
стали свидетелями... Ясное дело, что и зависть была к удачливым
грибникам. Только не черная, а самая что ни на есть белая, как те самые
грибы с золотистыми шляпками.
Я не знаю другой нации, другого
народа, для которого, как для белорусов, грибы — святое... Что это? Зов
предков, лесное прошлое: пущи, дубравы, сосновые боры? Деревенское?
Далекое–далекое, но не забытое, не уничтоженное цивилизацией и городом?
Вы
мне можете сказать, что и в Сибири к грибам отношение трепетное, и в
Карелии, и в архангельских лесах... Соглашусь. Но это, я предполагаю,
от наших предков, от наших соотечественников, от тех, кто вынужден был
в разное время, кто по своей воле, а чаще по воле власти, покинуть
родной край... Понимаете, о чем я?
На этих троих, бережно
державших свои тяжелые корзины, полные отборных грибов, глядели, как на
национальных героев. Они в эти мгновения были круче, чем космонавты,
спортсмены и звезды эстрады. Они были настоящими и живыми, такими, как
каждый в мчащемся под землей вагоне. И каждый мог легко представить
себя в сентябрьском лесу с ножиком в одной руке, с корзиной или ведром
в другой. А если не в лесу, то за столом с ложкой или вилкой. Ну а
грибы перед ним на тарелке. Рецептов приготовления не перечесть, и тут
уже точно у каждого индивидуума свои пристрастия. Как и в каждой семье
— свои традиции.
Если бы мне поручили сделать эскиз герба нашей страны, то я непременно нашел бы там место и для...
