Выступая с посланием белорусскому
народу и Национальному собранию, Александр Лукашенко снова затронул
тему белорусской науки. В частности, глава государства заявил, что
требует от ученых реальных разработок, помогающих инновационному
развитию страны.
При этом Лукашенко считает необходимым
принять меры по организации процесса коммерциализации результатов
научных исследований и созданию механизмов стимулирования инновационной
деятельности.
«Заслужил ученый: принес, положил на стол
открытие — заплатите, заплатите двойную цену. Но это только половина
ученых, а другая половина ходит — академики, члены-корреспонденты —
докторскую диссертацию сегодня написать могут, не выходя из кабинета», — сказал глава государства.
«Стране
не нужны просто со званием люди. Ладно, кандидатская диссертация — там
надо показать свою способность анализировать, но докторская диссертация —
это открытие! Нет открытия — нет докторской диссертации. Это железное
мое требование! И оно должно быть реализовано», — добавил он.
Naviny.by поинтересовались у белорусских ученых и докторов наук, насколько реально сегодня в нашей стране совершить так много открытий.
Заведующий отделением реконструктивной микрохирургии Минской областной клинической больницы доктор медицинских наук, профессор Владимир Подгайский считает это требование слишком жестким. «Как можно совершить так много открытий? Я думаю, это тяжеловато», — сказал хирург. В области пластической хирургии, по его словам, такое почти невозможно — все уже давно открыто.
Кардиохирург, доктор медицинских наук, профессор, академик Академии медицинских наук Беларуси Вячеслав Янушко придерживается другого мнения и согласен с позицией президента. «Вообще,
чтобы защитить докторскую диссертацию, нужно решить какую-то проблему, а
это и есть открытие. Если для кандидатской работы должна решаться
какая-то задача, для докторской — глобальная проблема», — отметил Янушко.
Отвечая
на вопрос, насколько реально совершить открытие в медицине, хирург
ответил, что в здравоохранении постоянно появляются новые технологии,
которые открывают дополнительные возможности для лечения пациентов.
Говоря
о собственных достижениях и открытиях, Вячеслав Янушко рассказал, что
он первым в СССР начал работу по мультифокальным поражениям сосудов,
первым начал одномоментно оперировать на нескольких сосудах — на сонных и
коронарных артериях, на коронарных и периферических артериях, на
коронарной артерии и аневризме брюшной аорты.
Член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси, доктор физико-математических наук Сергей Гапоненко отмечает, что в мире нет четкого определения термина «открытие» — «его можно рассматривать в переносном смысле, как высокую требовательность к мировой новизне научных результатов».
«Создание
транзистора — открытие или изобретение? Скорее изобретение. Обнаружение
новой звезды — открытие или нет? Кто-то скажет, что открытие, а другой —
нет, если бы открыли новый тип звезды, это было бы открытием, а так
открыли звезду известного типа. Химик может открыть новое вещество, но
другой химик скажет, что такие вещества открываются каждый день и это не
открытие, а научное достижение», — пояснил ученый.
Сергей
Гапоненко также отметил, что зачастую полученные «результаты мирового
уровня» не могут быстро внедряться в производство, поскольку оно «всегда развивается медленнее, чем наука». «Построить завод намного сложнее, чем создать новую лабораторию», — говорит ученый.
В современной физике и оптике, по его словам, вполне реально совершить открытие: «Белорусские
оптики работают на мировом уровне. Я не могу сказать, что мы каждый
день совершаем открытия, но то, что у нас мировой уровень,
подтверждается нашими публикациями, цитированием, приглашениями на
международные конференции. Наши сотрудники (Института физики им. Степанова НАНБ. — прим. авт.) создали более десяти успешных предприятий».
У самого же Сергея Гапоненко открытий нет. «У
меня есть научные результаты мирового уровня, Кембриджский университет
заказывал у меня учебник по нанофотонике. Но открытий я не сделал. Надо
быть очень нескромным человеком, чтобы сказать, что я сделал открытие», — говорит ученый. Тем не менее, Сергей Гапоненко отмечает, что его называют известным ученым, на кембриджский учебник вышла положительная рецензия в американском журнале Physics today, а Центральная научная библиотека им. Коласа НАНБ назвала его статьи самыми цитируемыми в отечественной Академии наук.
«Поэтому
заявление президента, что каждая диссертация должна быть открытием,
является нечетким с юридической точки зрения. Если имелась ввиду
первичная новизна мирового уровня, т.е. впервые в мире что-то
установлено, то я эти слова поддерживаю. Человек, который хочет стать
доктором наук, должен что-то сделать впервые в мире», — сказал Сергей Гапоненко.
Кандидат исторических наук Руслан Гагуа считает, что в любой науке достаточно тяжело совершить открытие: «В
мире большое количество ученых, которые что-то делают, но открытия
достаются единицам. А если не пытаться, то результатов вообще не будет.
Если доктора наук будут давать только за открытия, то у нас вообще не
будет ученых».
Рассказывая, какие открытия можно совершить в
истории, ученый отметил, что главная цель этой науки — реконструкция
исторической действительности на основании исторических источников. И
выявление новых источников, по его словам, можно назвать открытием,
однако оно не имеет практического применения.
«Это касается и
других гуманитарных наук — политологии, социологии, культурологии. В
философии понятия «открытие» вообще нет — там есть теории, но нет ни
одного конкретного ответа», — отметил Руслан Гагуа.
В целом, ужесточение требований к претендентам историк считает нормальным. «На
волне 90-х годов многие назащищались на откровенно слабых работах. В
России многие ученые защищают степени работами более слабыми, чем
некоторые наши дипломные», — пояснил он.
«Президент говорит это не в первый раз, но защиты у нас все равно проходят и степени присваивают», — добавил он.
Эксперт Агентства гуманитарных технологий Светлана Мацкевич
также отмечает, что в белорусской науке открытия совершаются очень
редко, поэтому соотнесение открытий с учеными степенями и званиями она
считает «не совсем корректным».
«В науке, помимо ведущих
фигур, которые действительно могут предложить что-то новое, существуют
помощники, ассистенты, ученики, которые подбрасывают дровишки для
открытий, собирают материал. Существует рутинная научная деятельность,
ставятся новые проблемы, которые не могут претендовать на открытия, но
тоже заслуживают внимания. И по результатам такой работы могут
присваиваться научные степени и звания», — рассказала эксперт.
По ее словам, помимо научных открытий, важно ставить теоретические проблемы, задавать новые тренды в развитии научной мысли.
Светлану Мацкевич также «удивляет,
что эти проблемы поднимаются со стороны менеджмента, потому что вопрос
научных степеней и званий должен подниматься внутри самого
академического сообщества». «Сделал ты открытие или нет, определяет не
управленец, а ученые», — подчеркивает она.
По мнению
эксперта, у аттестационной комиссии нужно отобрать функцию присваивания
научных степеней и званий и передать ее академическому сообществу.
«Меня
немного настораживает крен на употребимость открытий в реальной жизни,
потому что это нивелирует значение науки и научной мысли. В науке
главное — теоретическая мысль, должны быть созданы научные школы, и
тогда будут появляться открытия. Но когда таким вопросом начинают
заниматься управленцы, ничего хорошего не ждите», — заключила Мацкевич.
Но традицию академических школ, по ее мнению, Беларусь потеряла, и у нас «практически
полностью растрачен человеческий ресурс». «Университеты и институты
сейчас — это место работы, а не место мышления. А они должны стать
местом, где бьется научная мысль, где проходит теоретический дискурс,
теоретический спор, и только в такой среде может появляться нечто новое.
И менеджеры должны занимать достаточно второстепенную, обслуживающую
функцию для академиков, а не наоборот», — утверждает эксперт.
Тем
не менее, она согласна с тем, что в Беларуси необходимо менять схему
присвоения степеней и званий, но этим не должны заниматься
государственные чиновники.
«Сейчас защиты диссертаций
превращены в чисто ритуальное событие, заранее подготовленное, где
камнем преткновения являются какие-то человеческие отношения, а не поиск
истины, что свидетельствует о моральной деградации этой системы.
Поэтому надо начинать все с нуля, возрождать ценность научного дискурса,
содержания, поиска истины», — сказала Светлана Мацкевич.
Выступая с 
Заведующий отделением реконструктивной микрохирургии Минской областной клинической больницы доктор медицинских наук, профессор Владимир Подгайский считает это требование слишком жестким. «Как можно совершить так много открытий? Я думаю, это тяжеловато», — сказал хирург. В области пластической хирургии, по его словам, такое почти невозможно — все уже давно открыто. 
Кардиохирург, доктор медицинских наук, профессор, академик Академии медицинских наук Беларуси Вячеслав Янушко придерживается другого мнения и согласен с позицией президента. «Вообще,
чтобы защитить докторскую диссертацию, нужно решить какую-то проблему, а
это и есть открытие. Если для кандидатской работы должна решаться
какая-то задача, для докторской — глобальная проблема», — отметил Янушко. 
Член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси, доктор физико-математических наук Сергей Гапоненко отмечает, что в мире нет четкого определения термина «открытие» — «его можно рассматривать в переносном смысле, как высокую требовательность к мировой новизне научных результатов». 
Кандидат исторических наук Руслан Гагуа считает, что в любой науке достаточно тяжело совершить открытие: «В
мире большое количество ученых, которые что-то делают, но открытия
достаются единицам. А если не пытаться, то результатов вообще не будет.
Если доктора наук будут давать только за открытия, то у нас вообще не
будет ученых».
Эксперт Агентства гуманитарных технологий Светлана Мацкевич
также отмечает, что в белорусской науке открытия совершаются очень
редко, поэтому соотнесение открытий с учеными степенями и званиями она
считает «не совсем корректным». 